Песня - просто обдрочиться!!!
Мой восторг перед гением Щербакова безграничен и выражается помимо всего прочего даже биологически: когда я слушаю эту песню, по телу бегут мурашки (крайне редкое для меня явление). Восхитительнейшие стихи, всегда интересный ритм, глубина слов, скрывающая по несколько переплетающихся подтекстов и смыслов на разных уровнях восприятия. Музыка только - говно... Уж не знаю, кто ему этот стрёмный синтезатор прописывал... У него есть альбомы полностью аккустические, он играет на гитаре сам и очень даже неплохо играет. но такому поэтическому монстру можно просить даже его трижды отстойный синтезатор.
хотите послушать? cs1235.vkontakte.ru/u6745793/audio/662a6ec774.m...хотите почитать текст? ДРУГОЕ ОБРАЩЕНИЕ К ГЕРОЮ
Проживи, как я, хоть двести
лет, хоть триста, хоть на месте
сидя, хоть чертя кривые, -
ты в таблицы восковые
не уверуешь, как я.
Мудрено читать на воске,
да и мир - скорей подмостки,
чем, увы, библиотека.
И плевать, какого века
есть метафора сия.
Ты невзлюбишь этот тёмный
балаган, с его скоромной
болтовнёй, с битьём предметов
кухни, с блеяньем кларнетов
и жужжанием гитар,
с невменяемым партером
и любовником-премьером,
что на горе всем актрисам,
хоть и выглядит нарциссом,
всё же пахнет, как кентавр.
Ты дерзнёшь, как от заразы,
прочь бежать, презрев наказы,
коих альфа и омега
в отрицании побега,
дескать, тоже болтовня!
И раскаешься тем паче
в должный срок. Но как иначе?
Я ведь брал счета к оплате,
а тебе с какой же стати
быть удачливей меня?
Новым Глостером, впустую
принимая за крутую
гору плоское пространство,
станешь ты менять гражданства
с быстротой сверхзвуковой,
примеряя, как для бала,
антураж, какой попало -
и драгунский, и шаманский,
и бургундский, и шампанский,
и церковно-цирковой...
Так и вижу, как в Гранаде
или в Бирме на канате
ты танцуешь, горд и страшен,
меж бумажных крыш и башен
пред бумажным божеством
и, понятный божеству лишь,
весь горишь и торжествуешь,
но - в Крыму ли, на Суматре -
всё опять-таки в театре,
и опять-таки в плохом.
Лишний раз над башней ближней
промахав руками лишний
час и лишний раз дотошно
убедившись только в том, что
твердь воистину тверда,
ты опустишь руки, словно
раб цепной, который брёвна
ворошит и камни движет,
и отчаянье пронижет
плоть и кровь твою тогда.
И совсем уже бесстрастно,
ни контраста, ни пространства
не боясь, уже у края,
прямо в публику ныряя,
прямо в чёрные ряды,
ощутишь спиной негибкой,
что глядит тебе с улыбкой
кто-то вслед. И будет это
Люцифер, носитель света,
ангел утренней звезды.
- Без моей команды, - скажет
он, - вокруг тебя не ляжет
мгла, и медленной волною
не сойдётся над тобою
восхитительная тишь.
Так что где-нибудь в Лаосе
потанцуй ещё на тросе
или где-нибудь в Майами
помаши ещё руками,
может, всё-таки взлетишь.
1993